Какие можете выделить основные достижения украинского агросектора в 2024 году?

— Мы выстояли, а продемонстрированная нашими фермерами стойкость вдохновляет. Украина в прошлом году собрала достойный урожай, несмотря на уменьшение возделываемых площадей и засуху в части регионов. Мы полностью обеспечены продовольствием и можем снабжать им другие страны. Украинские фермеры смогли интенсифицироваться и выдать результат в почти 75 млн тонн урожая.

Хочу напомнить еще о нескольких рекордах, а именно:

• Впервые в истории Украина вырастила 6 млн тонн сои. Как министра это меня вдохновляет, потому что аграрии расширяют севооборот и отходят от подсолнечника в пользу других культур. Отрадно, что переработка сои и рапса у нас растет с каждым годом;
• Экспортировано 746 тыс. тонн сахара. Последний раз такие показатели у нас были в 2000 году, хотя тогда работало гораздо больше заводов. Сахароварение в Украине восстанавливается: свёкла более сложная и затратная в выращивании, но и более прибыльная. Африка открылась для нашего сахара, его потребляют в Европе и Средней Азии.

Какие отметите ключевые достижения Минагрополитики?

— В прошлом году мы выполнили обещания по поддержке прифронтовых территорий: это 1000 грн. за засеянный гектар на территориях вероятных боевых действий и 2000 грн — на территории активных боевых действий. 2278 фермеров получили дотацию через Государственный аграрный реестр, без какого-либо влияния чиновников. Кроме того, благодаря помощи международных партнеров выплачено 8000 грн/га аграриям с прифронтовых территорий плюс выплатили дотации за содержание до 100 голов КРС и до 500 овец и коз.

Минагро также разработало приоритеты работы на 2025 год. Их не выдумали в кабинетах министерства, а наработали вместе с профильными ассоциациями. Это новый подход министерства: ничего об аграриях без аграриев. Любое постановление министерства или программа поддержки утверждается после дискуссии между аграрными ассоциациями в этих стенах.

$315 за тонну продовольствия из Украины — это очень мало

Есть основной долгосрочный приоритет?

— Да, необходимо работать с нашей экспортной стратегией, ориентированной на продажу сырья. Она функционирует и заводит валюту в страну, но есть еще над чем работать. Украина в прошлом году экспортировала 78,3 млн тонн продовольственных продуктов на $24,5 млрд: зерна, муки, растительного масла, курятины и т.д. Средняя стоимость тонны экспортируемой продукции составила всего $315. В Польше этот показатель – $1560, а в Италии – $2670, то есть разница в пять и восемь раз соответственно.

Насколько можно увеличить стоимость тонны экспорта?

— Я не остановлюсь, пока мы не поднимем эту цифру хотя бы до $1000/тонна. Это нужно делать в горизонте планирования от пяти лет. К примеру, Польша увеличила этот показатель благодаря мощной поддержке из бюджета ЕС в 2012-2014 годах. Тогда они построили агроперерабатывающие заводы, и спустя десятилетие получили результат.

Действительно, удельную стоимость агроэкспорта поднимать сложно. За 2023-2024 гг. этот показатель вырос всего на $6 с тонны, то есть изменился в пределах статистической погрешности. Для роста нужно коренным образом изменять подход к агропроизводству. Мне нравится пример европейцев: они сначала обеспечивают внутреннее потребление через конверсию фуражного зерна в корм, мясо, молоко и другие продукты переработки. То есть в первую очередь обеспечивают свое животноводство, а экспортируют остатки агросырья.

Другая история успеха – США. Украина вырастила в этом году 25 млн тонн кукурузы, Америка — 400 млн тонн. Однако Украина для внутреннего потребления и переработки использует 7 млн тонн, тогда как США внутри страны перерабатывают 360 млн тонн. Да, они тоже экспортируют кукурузу как сырье, но создают у себя гораздо больше добавленной стоимости.

Как осуществить такую трансформацию?

— Стратегия такова: сначала нам необходимо импортозамещение. Вы будете удивлены, но аграрная Украина в 2024 году закупила импортных пищевых продуктов на $7 млрд, из них только рыбы почти на $1 млрд. При том, что мы экспортировали рыбной продукции всего на $17 млн.

Сейчас проводим глубинный анализ сфер, которые нужно усилить, чтобы заместить импорт. Не обязательно полностью заменять ввозимую рыбу, ее импортируют даже крупные производители, такие как Норвегия и Испания. Но часть толстолобика, белого амура, карпа и карася в рационе украинцев должна увеличиваться.

Последние недели мы активно общаемся с Агентством оборонных закупок, Минобороны, Государственной пенитенциарной службой. Я не понимаю, почему украинской рыбы нет в меню военнослужащих и заключенных. Нам отвечают, что действующий техрегламент не отвечает каким-то указам о поставках. Например, в некой воинской части нет технологической карты приготовления карпа, или есть только для охлажденного карпа. При этом на импортный замороженный хек вся документация есть.

Нужно изменить этот подход, чтобы украинские производители получили контракты с Минобороны или Минюстом. Уже есть первый результат: 7 января мы собрали профильные ассоциации и услышали их видение потенциала выращивания аквакультуры. Да, они готовы быстро нарастить поставки украинской рыбы государственным учреждениям. Я уверен, что в 2025 году в каталоге поставок появится украинская рыба. Я бы очень хотел увидеть там готовые консервы из украинской рыбы, чтобы развивалась и переработка.

Также не стоит думать, что растениеводство в Украине дает много добавленной стоимости. До 75% в стоимости тонны нашей кукурузы составляют импортные составляющие: дизель, семена, СЗР, минудобрения и т.д. То есть вырастили кукурузу, а получили всего 25% добавленной стоимости.

Как на практике решить эту проблему?

— Любая агропереработка должна опираться на животноводство. Оно балансирует потребление и сбыт продукции растениеводства. Например, «Астарта» производит сахар, побочные продукты отрасли — меласса и жом. Жом является дешевым основанием кормов для животных. Если в Украине появится больше животноводческих ферм, холдинг сможет продавать им жом, тем самым улучшив себестоимость основного продукта, сахара. Тогда холдингу не придется думать, как продать жом за границу, притом за копейки. Это win-win модель, когда сахарные заводы реализуют побочные продукты соседям по хорошей цене и имеют более высокую рентабельность по сахару.

То же и с производством растительного масла. Там побочные продукты — жмых и шрот, которые являются основой комбикормов. После производства спирта остается спиртовая барда, идеальный корм для свиней. Большое количество животноводческих ферм могло бы балансировать и делать более эффективной работу также масличного и спиртового бизнесов.

Закупочная цена куриного мяса — от $2200/тонна, КРС в живом весе — от $2850/тонна. Необработанное сырое мясо может стоить до $4000/тонна. Сравните эту цифру с существующими $315 за тонну. Поэтому чем больше в нашем экспорте будет мяса, тем больше будет средняя арифметическая цена тонны экспорта и доходы аграриев.

Напомню, в 2024 году мы экспортировали курятины на $950 млн и мяса КРС на $100 млн. Польша за это время продала мяса на $7 млрд.

Но «Астарта» уже имеет большое поголовье КРС

— Очевидно, Виктор Петрович Иванчик уже реализует у себя эту систему, построив замкнутый цикл производства. Он когда-то говорил, что без животноводства сахарное дело компании было бы неуместным.

Однако удельная доля агрохолдингов в украинском сельском хозяйстве невелика. Суммарно они произвели всего 23% украинской сельхозпродукции, тогда как средние хозяйства (500-3000 га) сгенерировали 34%, а мелкие (до 500 га) — 44%. Далеко не все агропредприятия сейчас могут улучшать рентабельность из-за животноводства.

Трансформация АПК будет стоить Украине до 15 млрд грн

Сколько нужно вложить, чтобы переработать в Украине большую часть агропродукции?

— Мы ориентируемся на развитые страны, где перерабатывают половину урожая: Германию, Испанию, Италию. Минагрополитики подсчитало, что для переработки 50% собранного урожая, включая глубокую переработку, нам нужно 14,4 млрд грн. прямых инвестиций.

Где найти эти средства, и какие страны могут их предоставить?

— Министерство не должно учить бизнес, куда ему инвестировать. Мы должны создать равные условия для всех аграриев в экспорте, доступе к капиталу и т.д. Большую часть нужных средств может покрыть бизнес, которому удастся «достучаться» до свободного и дешевого кредитного ресурса.

У нас большая проблема в недофинансировании агросектора. Он создает 1,3 трлн грн ВВП ежегодно, а доля кредитов в нем — всего 9%. Нормальное соотношение кредитных средств к ВВП превышает 50%, хотя в США это вообще 202%. То есть задача министерства — обратить внимание бизнеса и международных партнеров на выгоды от размещения свободных средств в украинский агросектор.

Аграрии связывают медленный рост переработки в АПК с отсутствием беззалогового кредитования.

— Полностью согласен. К сожалению, наши банки пока не готовы предоставлять проектное финансирование. К примеру, аналитики говорят: строительство завода по глубинной переработке кукурузы в Украине выгодно, вот расчеты. Однако ни один банк не готов рискнуть профинансировать строительство с grace period на несколько лет. А где ты найдешь средства для выплаты ссуды, пока не запустишь завод?

Мы должны изменить философию банков с твердого залогового финансирования к проектному финансированию. Первые успехи уже есть. В Украине уже год работает Фонд частично гарантирования кредитов в сельском хозяйстве, рассчитанный на фермеров с земельным банком до 500 га. Учреждение уже предоставило гарантии под первые 13 кредитов.

В целом украинский бизнес вполне может реализовать небольшой перерабатывающий проект с бюджетом на $3 млн. Можно взять ссуду до 150 млн грн по программе «5-7-9» на связанный с животноводством проект. А вот для предприятий стоимостью от $20 млн и выше уже нужно привлекать международные ресурсы.

С 2024 года заработал Земельный банк, программа аренды государственных земель. Вырученные средства пойдут на агропереработку, есть ли смысл использовать их на проектное финансирование?

— В 2025 году средства от аренды государственных земель пойдут на программу поддержки животноводства и агропереработки. Министерство сейчас разрабатывает приоритетные программы, куда мы направим эти средства. Их объем пока точно не понимаем, но рассчитываем на 1 млрд грн. Поэтому мы хотим обкатать их на разных пилотных проектах, увидеть, где мы получим мультипликативный эффект. Такие программы потом усилим другим финансированием, не только бюджетным. Поверьте, каждый день в этих стенах мы просим международных партнеров оказать поддержку по определенному направлению агропереработки.

Какие именно?

— Например, овощехранилища, вот где наша беда. В Украине продукты борщевого набора негде хранить в нормальных условиях. По подсчетам министерства, 35% овощей не попадают на стол потребителя, потому что портятся при хранении или транспортировке.

Мы ежегодно собираем 21 млн тонн картофеля, но уже через четыре месяца его качество неудовлетворительное из-за плохого хранения. Это влечет за собой удорожание всего борщового набора и дополнительную потребительскую инфляцию. Вдобавок, зимой «открываются шлюзы» с импортным картофелем, который завозят ритейлеры, потому что качественного украинского уже нигде нет.

Задача на 2025 год — любой ценой найти возможности для построения частной сети овощехранилищ. Так мы стабилизируем цены и гарантируем продовольственную безопасность. Если в каждой области страны будет несколько овощехранилищ, это упростит работу и для ритейла.

Частный бизнес уже заинтересован в их постройке. Крупные компании производят всего 450 тыс. тонн картофеля, все остальное – домохозяйства с 10-20 сотками. Им выгодно продавать картофель в овощехранилища трейдера или крупного производителя, а не ждать, пока он испортится в сельском погребе. Также крупные овощехранилища будут стимулировать переработку, потому что бизнес сможет предусматривать поступление сырья и полностью загружать работу своего завода.

Минагрополитики не хватает специалистов по евроинтеграции

Украина должна адаптировать более двух тысяч документов в области АПК перед вступлением в ЕС. Придется ли министерству набирать новых специалистов?

— Это наш самый большой вызов. В Украине таких специалистов почти нет, и мы нуждаемся в расширении именно евроинтеграционного штата. Например, в Польше в свое время этим занималось более тысячи специалистов.

Мы работаем, чтобы увеличить количество специалистов. Но одним количеством здесь не обойдешься. Сейчас Минагро создает Офис поддержки при министерстве, ищем квалифицированных юристов со знанием иностранных языков. А под это требуется серьезный бюджет.

Сейчас нам очень способствуют профильные ассоциации. Их юристы и аналитики помогают министерству, потому что у нас общие задачи. Мы включаем их представителей в рабочие группы для переговоров, потому что это упрощает диалог. Такая горизонтальная связь нам очень помогает.

Они помогают вам и МИДу открывать новые рынки сбыта?

— Сначала мы спрашиваем аграрные ассоциации, куда им выгодно продавать продукцию, однако мешают бюрократические ограничения. Например, не подписаны ветеринарные сертификаты между странами или действуют взаимные ввозные пошлины. Тогда мы устанавливаем диалог с этой страной, чтобы снять все торговые барьеры. Вместе с нами работает МИД и посольства, разрабатывая рынки, на которые мы потенциально можем пробиться.

Хороший пример – Африка. В 2024 году континент принял 2,8 млн тонн украинской агропродукции при потенциале от 5 млн тонн. Если мы разовьем экспорт в эти страны, то сможем снять нагрузку с европейского рынка. В прошлом году Украина экспортировала в ЕС 57% всей агропродукции, а в 2023 году – 61%. И чем меньше будут поставки в ЕС, тем меньше шансов получить очередные протесты на границе.

Как с сахаром, ЕС уже блокировал украинский экспорт.

— ЕС ежегодно импортирует 1-1,5 млн, до 2 млн тонн в неурожайные годы. Это спекуляция, что украинский сахар заваливает рынок Европы. Но это достаточно конкурентная спекуляция, потому что некоторые страны-экспортеры из ЕС спят и видят, как закрыть рынок для украинского сахара и подороже продать свой. Однако Украина является кандидатом на вступление в ЕС и имеет право экспортировать туда товары. В стоимости нашего сахара заложены европейские семена, дизель, тракторы и т.д. Европа получает часть прибыли от выращивания сахара в Украине, а какова доля товаров из ЕС в тростниковом сахаре из Южной Америки? Никакой.

Сахарозаводчики предлагали разделить квоты на экспорт между крупнейшими производителями, этот механизм будет работать в 2025 году?

— В Украине действует порядок распределения квот, наработанный с профильной ассоциацией «Укрцукор». По нему из Украины можно до 5 июня экспортировать в ЕС 107 тыс. тонн сахара по квоте, это до 10% европейского импорта. У производителей есть эта  формула, и они заранее знают, как ежемесячно распределяется их доля в квоте. Каждый изготовитель имеет коэффициент, связанный с его экспортом в прошлые периоды, и по нему он знает точное количество сахара на экспорт. Все договоры подписаны, европейские партнеры ждут поставки.

Мы учли ошибки предыдущих периодов, когда производители наперегонки за один месяц вывозили максимальные объемы. В этом году есть взаимопонимание с экспортерами, чтобы они системно и равными частями экспортировали сахар, не оказывая давления на рынок.

Какие еще украинские продукты могут затормозить в ЕС?

— Это группа sensitive goods: куриное мясо и яйца, мед, сахар. В эти товары введены дополнительные лицензионные ограничения и квоты. Куриное мясо — особенно чувствительный товар, потому что в ЕС очень сильно лобби производителей курятины. Хотя в ЕС всего 1% украинского мяса в общем потреблении.

Именно поэтому мы и должны расширять переработку, потому что на некоторые готовые продукты нет квот. ЕС ограничивает квотами нашу курятину, но в часть стран можно везти без ограничений, например колбасу. Следует находить такие позиции, налаживать производство в Украине и заполнять спрос.

Европа традиционно зависит от некоторых наших товаров. Например, по сое никаких контрпредложений в ЕС нет. Они говорят: везите сою, сколько сможете, мы все купим. Украина производит 6 млн тонн, европейцы покупают у нас около 3 млн тонн. Бразилия предлагает сотни миллионов тонн, но Европе выгоднее покупать у соседей, и они будут покупать.

В прошлом году снова предлагали объединить Минагрополитики с Минэкономики. Сейчас этот вопрос закрыт?

— Больше таких разговоров нет. Высшее политическое руководство ясно понимает, что отдельное профильное министерство необходимо для евроинтеграции. Второе – это обеспечение продовольственной безопасности. Сектор АПК создает 20% ВВП Украины, 59% валютной выручки в 2024 году поступило от аграриев. Поэтому представлять интересы отрасли и формировать государственную политику должно отдельное министерство. Уверен, никто не станет повторять ошибку, которую совершили несколько лет назад. У нас есть внутренний девиз: «ничего об агро без Минагро».

Министерству нужны дополнительные полномочия: в сотрудничестве с общинами, какими-то экологическими аспектами развития?

— Вызовы и задачи меняются, поэтому мы должны быть гибкими в трансформации. Например, вопрос о реальной евроинтеграции еще пять лет назад не стоял на повестке дня. Поэтому у Минагро не было управления по вопросам евроинтеграции, даже отдела. Сегодня это должен быть, пожалуй, наш крупнейший департамент. Вызов появился, и мы должны как можно быстрее на него отвечать.

Украина сейчас системно занимается разминированием, поэтому у Минагро должен быть хотя бы сектор введения в обращение разминированных земель. Я не говорю, что министерство должно быть лидером по теме разминирования: этим занимается МВД, Минобороны, Минэкономики. Но стране нужна плодородная экономически активная земля, и недостаточно просто поставить галочку в документе о разминировании. Поэтому трансформации министерства пройдут в 2025 году, будем менять структуру под новые вызовы.

Напоследок, есть положительные ожидания на 2025 год?

— Мечта любого фермера – хороший урожай в неурожайный год, когда за него есть цена. Но нужно работать. Это наработка альтернативных каналов сбыта, чтобы мы не зависели от качелей цен на рынках, чтобы у фермеров и аграриев всегда был выбор, куда продать урожай. Это о диверсификации поставок в Азию, Африку и Европу, в том числе.

В аграрном секторе нет стабильности. Каждый год меняются культуры и условия бизнеса. Поэтому у нас должно быть множество вариантов, чтобы логистика из Украины работала. Я уверен, что в 2025 году мы сможем вернуть в порты Одессы контейнерные перевозки, чтобы экспортировать дополнительные товарные позиции и переработанную продукцию. Ожидаю также, что увеличится емкость рынков сбыта, особенно африканского, а контейнерная доставка существенно удешевит логистику.