1 декабря — памятная дата для каждого украинца. Именно в этот день 1991-го состоялся Всеукраинский референдум, в котором большинство граждан окончательно утвердило стремление жить в независимом, суверенном государстве. В бюллетене был только один вопрос: «Подтверждаете ли Вы Акт провозглашения независимости Украины?» — и ответ «Да» дали более 90%, с почти 84-процентной явкой. Регионы, которые сегодня стали символом борьбы, тогда голосовали почти единогласно: Донбасс, Крым, Юг — все засвидетельствовали желание жить в собственной стране, а не в обломке империи.

Этот мандат был беспрецедентным. Ни одно другое постсоветское государство не получило столь выразительного одобрения собственной независимости. Именно поэтому Москва десятилетиями пыталась перечеркнуть значение референдума, свести его к «ошибке», «эмоциональному голосованию» или «ситуативному результату». Но история показывает: решение 1991 года было сознательным, взвешенным и общенациональным. Это был не жест отчаяния, а стремление вырваться из системы, давно переставшей давать людям будущее.

Переплетение истории и человеческого — голос первого президента

В тот же 1 декабря были не только голосование, но и первые президентские выборы. На них люди избрали Леонида Кравчука, действующего на тот момент главы Верховной Рады, первым президентом независимой Украины.

Леонид Кравчук в 2019 году рассказывал, что идея введения президентской должности в Украине сначала совсем не имела очевидной поддержки — даже с его стороны.

«Моя первоначальная позиция была против — не вводить в структуру украинской власти должность президента. Я хотел видеть Украину парламентским государством«, — вспоминал он.

По словам Кравчука, после избрания Бориса Ельцина президентом России украинские депутаты быстро «посмотрели на Москву» и начали требовать аналогичных изменений в Киеве. Решительно это продвигала группа депутатов из Харьковской области, которая и инициировала закон о президенте и назначении выборов.

В то же время Кравчук настаивал, что в тогдашней системе власти полномочия президента не были понятными:

«В Конституции были премьеры, но не было президентов. И что он должен делать — было непонятно«.

После нескольких дней дискуссий парламент все же поддержал создание должности, а работа над законом стала срочной: документ писали меньше месяца, чтобы успеть объявить выборы.

«Пока не определили, кто такой президент и с какими полномочиями, — никого избирать было невозможно», — объяснял Кравчук.

«Зашел в пустой кабинет и растерялся»: Кравчук о первом дне на посту президента

Первый президент Украины признавался, что момент, когда страна стала независимой, не сопровождался торжественными ощущениями или триумфом. Наоборот — был шок и полная неопределенность.

«Пришел на работу, сел в кресло и думаю: какой документ первым подписывать? Растерялся. Я зашел в абсолютно пустой кабинет. Вокруг — никого«, — вспоминал он.

Кравчук подчеркивал: в 1991-м не существовало ни администрации, ни отлаженных процедур, ни опыта предшественников.

«Это сегодня Зеленский приходит, а там уже все — подчиненные, наработанные практики, архивы. А у меня — ничего«, — говорил он.

Первым решением стало формирование структуры власти:

«Позвал коллег и мы начали думать, с чего начинать. Первыми указами создали Аппарат президента«.

Победа на выборах не стала поводом для празднований и дома.

«Никакого шампанского. Все были ошарашены. Сели за стол, взялись за головы и думали, как теперь жить и что на нас свалилось», — вспоминал первый президент.

Не было и времени для эмоций: между выборами, инаугурацией и первыми дипломатическими визитами прошли считанные дни.

Уже на следующий день после инаугурации Кравчук отправился в Беларусь на подписание Беловежского соглашения — документа, который юридически прекратил существование СССР.

Кравчук не скрывал — ему было страшно. Но это был не страх за себя.

«Очень! Оставалось непонимание, что произойдет завтра. Это не страх за жизнь — это страх огромной ответственности. Миллионы надеются на тебя, и ты должен сделать так, чтобы они зажили достойно«.

Что было решено в 1991-м и что отзывается сейчас в 2025-м

Решение 1991 года не стало частным делом политической элиты — оно принадлежало каждому, кто пришел на избирательный участок.

Однако вместе с триумфом приходили и проблемы, которые тогда трудно было разглядеть. Государство рождалось в условиях чрезвычайной неопределенности. Институтов не существовало, система безопасности оставалась советской, а российское присутствие в Крыму и на флоте — слишком глубоким, чтобы его можно было быстро демонтировать. Украина формально получила независимость, но инструменты для ее защиты пришлось создавать почти с нуля.

1991 год был временем больших надежд и таких же больших компромиссов. Скорость событий — августовский путч, провозглашение независимости, референдум, Беловежское соглашение — не позволяла тогдашней политической элите остановиться и продумать долгосрочную архитектуру государства. То, что было принято в те месяцы, часто было вынужденным, ситуативным, иногда — слишком мягким по отношению к Москве. Именно тогда остались открытыми те вопросы, которые позже стали уязвимыми точками: статус Крыма, присутствие российского флота, экономическая зависимость, слабость армии, неопределенность в выборе внешнеполитического курса.

Эти решения нельзя назвать прямыми причинами нынешней войны, но они стали почвой, на которой Россия десятилетиями строила свои сценарии влияния. Украина входила в 90-е без четкой стратегии безопасности, с экономикой, привязанной к России, и политической системой, которая еще не успела отделиться от советских практик. Кремль видел это и работал по этим слабым местам — информационно, политически, финансово, культурно.

И несмотря на это, именно 1 декабря дало Украине то, что оказалось сильнее любых просчетов. Референдум заложил основу, которая не поддалась никаким атакам — основу национальной воли. Даже сегодня, когда Россия пытается силой переписать границы и историю, цифра 90% остается самым громким аргументом. Это документ, который нельзя отменить танками. Это воля, которую невозможно стереть пропагандой.

Ошибки 1991 года можно анализировать, корректировать, делать выводы — и это важно. Но выбор 1991 года не был ошибкой. Тогда Украина получила шанс, за который сегодня борется в самой тяжелой войне своей истории. Тридцать четыре года назад украинцы проголосовали за свободу — и сегодня они доказывают, что эта свобода была не декларацией, а глубинным решением нации.